«Черный четверг», «Тюльпаномания», «Великая рецессия» – только масштабные события могут получить звучное название и попасть в зал славы истории, даже если это зал Герострата. В прошлом году произошел крупнейший крах криптовалюты за весь период ее существования, и хотя этот кризис еще не получил своего названия, запомнится он надолго. В результате крушения стейблкоина Terra Luna люди по всему миру за неделю потеряли $60 млрд, а банкротство корейской компании Terraform Labs громовыми раскатами разнеслось по всей мировой экономике.
Гонконг очень быстро отреагировал на риски, связанные с криптоактивами, и принял прогрессивное законодательство, которое существенно повлияет на обращение NFT, стейблкоинов и других токенизированных активов. Но прежде чем перейти к анализу изменений, необходимо понимать первопричины и проследить развитие событий в 2022 году.
Стейблкоин – это криптовалюта, курс которой стабилизирован и чаще всего привязан к котировкам обычных валют (в случае с USDT это доллар) или к котировкам биржевых товаров (золото, нефть). Cтейблкоины гарантируют сохранение стоимости и используются инвесторами для хеджирования рисков волатильности. Криптовалюта Terra (также известная как UST) была модификацией классического стейблкоина, и хотя 1 UST на рынке равнялся $1, она поддерживалась не реальным курсом валюты, а стабилизирующим ее алгоритмом Luna. Работало это следующим образом: когда спрос превышал предложение и стейблкойн стоил больше $1, алгоритм стимулировал эмиссию, позволяя участникам системы генерировать Terra, “сжигая” токены Luna. В обратной ситуации алгоритм стимулировал арбитраж уже в пользу дополнительной эмиссии Luna за счет “сжигания” Terra. Это позволяло долгосрочно держать курс UST на уровне $1.
Однако система, казавшаяся многим инвесторам стабильной и перспективной, рухнула за пару дней. Причины произошедшего 7 мая 2022 года, когда из обращения было выведено UST на сумму $2 млрд, никто до конца не знает. Вероятнее всего, наложилось влияние сразу нескольких событий: внутренний банк Terra Anchor в начале мая снизил ставку по депозитам с 20% до 18%, а основатель вывел крупную сумму UST для доформирования резервов. Инвесторы увидели резкое падение 1 UST до $0.91 и начали сбрасывать криптовалюту, покупая Luna, чтобы затем выйти в доллары. Так на стабилизирующий токен возник резкий спрос. В свою очередь описанный выше алгоритм способствовал масштабной доп. эмиссии Luna, что привело к еще большему удешевлению и этого токена. Все это спровоцировало волну паники, и за несколько дней Terra и Luna практически обесценились.
Далее сработал эффект домино: обанкротился криптовалютный хедж-фонд Three Arrows Capital, капитализация которого составляла 10 млрд $ США. По данным The Wall Street Journal, компания инвестировала 200 млн $ США в криптовалюту Luna. Позже соосновнователь Three Arrows Capital Кайл Девис в интервью CNBC признавался: «Luna “обрушила” нас». Рухнула ведущая криптовалютная биржа FTX, была ликвидирована кредитная платформа Voyager.
Последствия событий такого масштаба даже сейчас слабо поддаются оценке, и тем не менее, они вновь открыли мировому сообществу реальные риски криптовалют, заставив включиться в активную работу по подготовке нормативно-правовой базы для урегулирования обращения криптоактивов.
Цифровые крепости
Фронтменами регулирования виртуальных активов являются Китайская Народная Республика (Китай, КНР), Соединенные Штаты Америки (США), Европейский Союз (ЕС), Сингапур и Гонконг. И хотя эти юрисдикции стоят через запятую, их позиции и уровень легализации криптоактивов колоссально различаются.
Пожалуй, самую радикальную позицию занимает Китай. В декабре 2013 года Народный банк Китая начал запрещать финансовым учреждениям предоставлять клиентам услуги, связанные с криптовалютами. В последующие годы тенденция начала нарастать (подробнее – в нашем материале). По сей день эта позиция КНР сохраняется: более того, в 2021 году Народный банк Китая, проведя диалог с крупнейшими банками, заявил, что реклама транзакций с виртуальной валютой нарушает экономический и финансовый порядок, создает риск незаконной и преступной деятельности, такой как незаконная трансграничная передача активов и отмывание денег, а также серьезно нарушает имущественную безопасность людей.
Что касается ЕС, то в сентябре 2020 года Европейская комиссия разработала проект Регламента по регулированию рынка криптоактивов (Markets in Crypto-assets, MiCA). Это важный шаг, так как до сих пор на уровне ЕС общей нормативно-правовой базы не существовало, и хотя MiCA был предварительно согласован Председателем Совета и Европейским парламентом 30 июня 2022 года, регламенту еще предстоит пройти официальную процедуру одобрения.
В Сингапуре ситуация обстоит совершенно иным образом: в отличие от ЕС и США, он склонен к встраиванию криптоактивов разного назначения в уже существующее законодательство. К примеру, если токены выполняют платежную функцию, то их обращение будет регулироваться Законом о платежных услугах 2019 года (Payment Services Act). В случае, если токен обеспечен активами или обязательствами юридических лиц, то он будет относиться к ценным бумагам и регулироваться Законом о ценных бумагах и фьючерсах (Securities and Futures Act, SFA). Стейблкоины также подпадают под режим SFA. В целом, тенденция к расщеплению криптоактивов на различные сферы регулирования кажется нам правильной, так как позволяет оценивать явление исходя из его сути. Однако не стоит игнорировать трансформацию и усложнение отношений в сфере криптоактивов: подобно тому, как первые ценные бумаги были нужны купцам для того, чтобы при пересечении морей и границ не подвергать свой капитал опасности, конструкции, основанные на блокчейне, также необходимы для распределения рисков; но это совершенно не значит, что эти два явления идентичны.
Воздвигнуть стены, выкопать ров, открыть ворота
07 декабря 2022 года Законодательный совет Гонконга принял «Законопроект о борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма (поправки) 2022 года» (Поправки), который вносит изменения в Ордонанс о борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма и вступит в силу 01 июня 2023 года. Беспрецедентная важность этого документа заключается во введении в правовое поле «виртуальных активов», которые до этого момента оставались в серой зоне. Фактически, документ нужен для соблюдения Гонконгом требований Межправительственной комиссии по финансовому мониторингу (Financial Action Task Force on Money Laundering, FATF). FATF является межправительственным органом, учрежденным в июле 1989 года в Париже по инициативе глав правительств «Группы семи» (G7) в целях реагирования на вызовы и угрозы отмывания денег. Членство государств в данной организации является маркером стабильности финансовой системы и безопасности банковских операций, что, безусловно, крайне важно для всех крупных финансовых организаций и участников рынка.
Понятие виртуальных активов в Поправках 2022 года фактически совпадает с положениями FATF. Виртуальные активы (криптоактивы) относятся к любому цифровому выражению стоимости, которое может быть продано, передано или использовано для оплаты в цифровом виде. Это определение крайне важно, так как при всем многообразии виртуальных активов (стейблкоины, токенизированные активы, NFT и т. д.) не все из них попадают под эту категорию и, соответственно, для обращения всех видов активов будет требоваться лицензия. Согласно положениям организации FATF, членом которой является и Гонконг, «для управления и минимизации рисков, связанных с виртуальными активами, страны должны обеспечить, чтобы провайдеры услуг в сфере виртуальных активов регулировались, были лицензированы или зарегистрированы, а также чтобы они попадали под действие эффективных систем мониторинга и обеспечения соблюдения соответствующих мер, к которым призывают Рекомендации FATF» (положение 15 Рекомендаций FATF).
Однако в обращении виртуальных активов Гонконг не ограничился простой регистрацией и лицензированием деятельности, а пошел дальше Сингапура, США или ЕС. Гонконг предусмотрел другие элементы защиты инвесторов. Например, система будет учитывать компанию заявителя и структуру управления, а также потребует надежную бизнес-модель, подробную политику управления рисками и другие меры борьбы с манипулированием рынком. Комиссия по предоставлению лицензий может дополнительно налагать на получающую сторону обширный спектр условий, касающихся ведения финансовой отчетности, политик по разрешению конфликта интересов, аудиторских проверок, кибербезопасности и т. д. Кроме того, в соответствии с новой политикой комплаенса, помимо требований к надежности генерального директора, должен быть назначен по крайней мере один сотрудник для контроля деятельности компании, связанной с виртуальными активами. Вышеперечисленное означает, что бизнесу придется скорректировать свой AML (Anti-Money Laundering) комплаенс.
События 2022 года показали, что отрасль требует более структурированного и строго подхода, в частности Гонконг решил пойти по пути отсеивания более зрелых игроков на рынке, которые готовы инвестировать в комплаенс и соблюдать все необходимые требования, но и это не единственный механизм. В соответствии с новыми положениями, лицензии могут быть отозваны Комиссией по регулированию ценных бумаг Гонконга (Securities and Futures Commission, SFC) из-за неправомерных действий, ненадлежащего поведения или прекращения операций с виртуальными активами. В любом случае, лицензированные провайдеры будут находиться под постоянным и пристальным надзором SFC с точки зрения поведения и операций, и SFC имеет право пересматривать и отзывать (или приостанавливать) лицензию по мере необходимости. Кроме того, согласно разделу 53ZSG Поправок, Комиссия по регулированию ценных бумаг Гонконга в случае подозрений в отношении компании, получившей лицензию, ее аффилированных лиц и даже контрагентов, может назначить аудитора для расследования как общей обстановки в компании, так и отдельных вопросов. Подобные полномочия SFC – это сильный инструмент влияния, который нужен для защиты инвесторов. В таких ситуациях всегда возникает риск злоупотребления полномочиями со стороны контрольных органов, однако Гонконг в целом склонен проявлять себя в роли деликатного регулятора, так как это одно из условий его инвестиционной привлекательности. По нашему мнению, все принятые меры создают нужные инструменты для надзорных органов и необходимы для балансировки состояния отрасли. Подобные изменения можно назвать позитивным движением в сторону осмысления происходящего: на данный момент это самый прогрессивный подход к регулированию виртуальных активов.
NFT, stablecoin, security token
Зачастую криптоактивы или виртуальные активы представляются идейно и функционально как нечто единое, построенное на блокчейне. Это не совсем так, и даже невзаимозаменяемые токены (non-fungible token, NFT) могут выполнять совершенно разные функции, попадать под различные сферы экономической деятельности.
Согласно представленному на обсуждение Документу о криптоактивах и стейблкоинах, выпущенному Валютным управлением Гонконга в январе 2022 года, NFT считается криптоактивом, но поскольку виртуальные активы в соотвествии с Поправками должны являться «цифровым выражением ценности в форме расчетных единиц или быть средством сохранения стоимости», NFT не всегда подпадает под эту категорию. Если NFT представляет собой предмет коллекционирования в цифровой форме (например, электронные изображения, произведения искусства, музыка или видео), то он будет рассматриваться как обычный виртуальный товар и подпадать под действие законов, связанных с традиционным обращением товаров. Однако если NFT пересекают границу «просто товара» и становятся финансовыми активами, приобретая свойства ценной бумаги, которые свидетельствуют об участии в инвестиционной деятельности или дают возможность влиять на участников рынка, то они находятся в сфере регулирования Hong Kong Securities and Futures Commission. Таким образом, некоторым предприятиям, которые управляют портфелями, содержащими NFT, может потребоваться лицензия. На данный момент точно определить с каким из NFT вы имеете дело не представляется возможным, так как новая классификация только начинает встраиваться в существующие экономические отношения. Вероятнее всего любой спорный случай будет рассматриваться регулятором отдельно.
Что касается стейблкоинов, то в соответствии с Поправками они отвечают требованиям виртуального актива. Власти Гонконга еще до крушения стейблкоина Luna выделили в Документе о криптоактивах и стейблкоинах семь основных рисков: (1) Риск финансовой стабильности: операционные сбои в отношении этих активов могут оказать значительное влияние на экономику и пошатнуть доверие к финансовой системе. (2) Риск потери стабильности: хотя этот пункт описан в Документе иначе, мы видим на примере компании Terraform Labs, как быстро валюта теряет «стабильность». (3) Риски изменения порядка расчетов: обязательство считается выполненным, когда происходит перевод денежных средств или передача ценных бумаг на имя лица. Это действие является безотзывным и носит ключевой характер для платежных систем, поскольку защищает целостность платежных поручений и обеспечивает надежность всей системы. Произвольно вернуть назад активы нельзя, даже если они были добыты обманным путем, в таком случае стоит обратиться в государственные органы для ареста активов и иметь исполнительный лист, выданный по решению суда. В криптовалюте же есть понятие «форк» – это изменение в протоколе криптовалюты, которое меняет правила ее обращения. «Форки» могут изменить порядок расчетов и создать несоответствие с юридической стороной. Стейблкоины должны иметь меры для устранения потенциальных потерь, возникающих в результате таких изменений. (4) Защита прав пользователей: учитывая сложность и новизну различных стейблкоинов, пользователи могут не до конца понимать риски, связанные с ними. Им требуется раскрытие всей необходимой информации об активах. (5) Стейблкоины подвержены кибератакам. (6) Для Гонконга, как для финансового центра, может возникнуть риск несоблюдения правил международного комплаенса. (7) Бездействие регулирующих органов неуместно, учитывая все те опасности, которые несет за собой стейблкоин. Своевременное обновление законодателства регулирования необходимо для того, чтобы Гонконг не стал убежищем для криптоактивов из-за того, что они находятся в серой зоне.
Отдельные нормы регулирования касаются так называемых “security tokens”. Название происходит от “securities” – ценные бумаги, переводится как “инвестиционный токен”. Этот тип токена создается для сбора средств или предоставления возможности пассивного инвестирования в проект или актив (аналог акций или облигаций). В марте 2019 года SFC выпустили Постановление о предложении инвестиционных токенов (Statement on Security Token Offerings) в котором говорится, что в Гонконге инвестиционные токены, будут приравнены к «ценным бумагам» в соответствии с Постановлением о ценных бумагах и фьючерсах (Securities and Futures Ordinance, SFO) и, таким образом, подпадают под действие законов о ценных бумагах Гонконга.
Нам порой свойственно думать, что если в какой-то из сфер происходит ужесточение законодательства, то это автоматически негативное явление. Неуправляемая ситуация с токенами Luna наглядно показывает, что следить за этой сферой стоит, и чем дальше, тем пристальнее, так как она начинает охватывать все больше людей и отраслей. Конечно, всегда можно вспомнить ситуацию с Lehman Brothers и сказать «плохое случается». Да, действительно, кризисы бывают, но в наших силах осмыслить их и не допускать повторений конкретных обстоятельств, хотя бы начать своевременно отслеживать риск-сигналы. В этой связи действия Гонконга выглядят более чем разумными: он пытается выстроить сбалансированную систему надзора за обращением виртуальных активов, при этом не отвернув потенциальные «цифровые» финансовые потоки от своей гавани. Получится у него или нет, покажет только время.
