Авария на АЭС “Фукусима-1” в марте 2011 года заморозила развитие японской атомной энергетики, которая была высокотехнологичной опорой энергетической безопасности и промышленного производства страны со времен энергетических шоков 1970-х годов. Однако переплетение государственных и корпоративных интересов до этого момента способствовало выживанию отрасли, которая с провозглашением Японией курса на декарбонизацию до 2050 года может вернуть свои позиции. Каковы перспективы возрождения японской атомной энергетики и какие трансформации произошли в ней за 10 лет?
После катастрофы: институциональная инерция и энергетическая безопасность
До аварии на атомную энергетику приходилось порядка 25-30% производимой Японией электроэнергии – она была ключевым звеном в стратегии “энергетическая безопасность – охрана окружающей среды – экономический рост” министерства экономики, торговли и промышленности (METI). Спустя год после катастрофы этот показатель упал до 2,7%, а в 2020 году составил 4,3%.
Вскоре после аварии было принято решение вывести из эксплуатации 27 работающих реакторов и остановить постройку трех новых. На текущий момент возобновило работу 10 электростанций, находятся на рассмотрении соответствия с новыми стандартами еще 10, 24 выведены из эксплуатации, а 7 и 9 получили разрешение на замену установок и еще не подавали заявку соответственно.
Доля атомной энергетики в структуре энергопакета Японии, %
Источник: METI, Institute for Sustainable Energy Policies.
Кроме заморозки реакторов были предприняты меры по обеспечению безопасности в случаях природных катаклизмов. Для предотвращения повторения событий 2011 года, когда последовавшие за мощнейшим землетрясением афтершоки оказались слишком сильными для защитных барьеров АЭС “Фукусима-1”, регулирование отрасли было значительно ужесточено сразу вслед за созданием нового органа – Управления по ядерному регулированию (Nuclear Regulation Authority, NRA).
Также, для защиты от цунами стали сооружаться еще более высокие и прочные морские заставы. Защищающие не только стратегические объекты, но и прибрежные полосы в целом, они при этом становятся предметом критики местных сообществ. В некоторых случаях 5-метровые стены разрушают привычный образ жизни людей, туризм и рыболовство: так, еще до аварии из-за сооружения г. Окусири стены высотой в 10 метров и обусловленного им снижения туристического потока к 2021 г. численность населения города сократилась с 4700 в 1993 г. до 2500 человек.
Еще одним вектором стали контртеррористические меры – сегодня некоторые небольшие реакторы с целью предотвращения захвата планируется зарывать в землю. Сложнее обеспечить контртеррористическую безопасность в случае старых электростанций. Как видно, поиск оптимальных способов защиты реакторов, в особенности старых, пока дает ограниченные результаты.
В итоге, принятие мер по обеспечению безопасности на атомных объектах не сняло вопроса о будущем атомной энергетики – можно ли говорить о ее полноценном восстановлении, или катастрофа 2011 года ясно указала, сколь сокрушительными могут стать последствия еще одной подобной аварии?
С выведением из эксплуатации реакторов и началом ревизии всей отрасли перспектива отказа от атомной энергетики встретила сопротивление делового мира. Помимо последовавших за аварией и временным отказом от АЭС перебоев в электроснабжении, в 2014 году стоимость электроэнергии выросла с 13,7 иен за квт/ч до 18,9 иен для производств. Хотя из-за падения цен на нефть после 2014 года проблема стала менее острой, последние годы динамика цен на электричество была положительной, и к 2019 году для промышленности расходы на него в среднем возросли на 25% по сравнению с 2011 годом.
На этом фоне, несмотря на поддержку населением отключения реакторов (70% в 2013 году), усилия крупнейших операторов, энергетических монополий и производителей АЭС (таких как Toshiba, Hitachi, Mitsubishi HeavyIndustries), финансово-промышленных групп и их торговых компаний (Mitsubishi, Mitsui, Marubeni, Sumitomo), а также групп корпоративного лоббизма – прежде всего, Японской бизнес-федерации Ниппон Кэйданрэн и Федерации электроэнергетических компаний Дэндзирэн – были сосредоточены на восстановлении атомной энергетики. Исторически сложившиеся взаимосвязи между компаниями с одной стороны и политиками и бюрократами с другой обеспечивали эффективное отстаивание корпоративных интересов как до, так и после аварии.
Так, в отрасли были распространена практика амакудари (天下り、descent from heaven), когда видные бюрократы после завершения карьеры переходили на высокие посты в компаниях, чьи интересы ранее лоббировали. Существовал и обратный феномен амаагари （天上がり), когда сотрудники компаний поступали на службу в правительственные органы, тем самым формируя сеть “своих людей” энергетических фирм. Обе практики часто связываются с коррупцией, закрытием глаз на нарушения при эксплуатации АЭС. Они продолжили существовать и влиять на энергетический рынок Японии: например, старшим советником TEPCO в январе 2011 года стал Тору Исида – около полугода после ухода с поста главы Агентство природных ресурсов и энергетики.
Однако наряду с интересами крупного бизнеса с его широкими возможностями лоббизма в число приоритетных задач правительства входило обеспечение энергетической безопасности, отодвинутой на второй план после 2011 года. Так, Токио стремительно нарастил импорт нефти с Ближнего Востока через геополитически нестабильный Малаккский пролив. Аналогично, уровень самообеспеченности Японии электроэнергией упал с 20,2% в 2010 году до 6,3% в 2013.
Таким образом, сочетание корпоративных интересов со стратегическими целями японского правительства отвечало задачам возрождения атомной энергетики.
Уровень самообеспеченности первичной энергией Японии в 2010—2019 гг., %
Источник: Statista.
Фактор зеленого перехода японской экономики
Общественное обсуждение будущего атомной энергетики активировалось с новой силой после объявления премьер-министром Ёсихидэ Суга амбициозных задач по декарбонизации. После отключения реакторов в 2012 году рост эмиссий CO2 Японии составил 6,7%, и правительству пришлось пересмотреть свои обязательства сокращению выбросов к 2020 году. Сейчас же целевыми показателями являются 46%-е сокращение эмиссий к 2030 году и достижение нулевых выбросов парниковых газов к 2050 году.
В новом базовом энергетическом плане правительства, обновляемом каждые 3 года, долю возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в общей структуре энергетического пакета 2030 г. планируется повысить с 22-24% до 36-38%, в связи с чем темп разработок частного сектора также ускоряется. Например, группа TEPCO планирует развернуть полномасштабную экспансию на шельфовую ветроэнергетику и генерацию гидроэлектроэнергии в Японии и за рубежом. Наряду с ней развитием соответствующих производств занимаются такие компании, как Sumitomo Corporation, Obayashi Corporation, Kansai Electric Power Co, ENEOS.
Тем не менее, требующей значительных капиталовложений отрасли ВИЭ на данном этапе недостаточно для уверенной реализации заявленной декарбонизационной программы. Задача сокращения эмиссий парниковых газов в энергетическом секторе, на который приходится 80% выбросов, неразрывно связана с проблемой обеспечения стабильных поставок электроэнергии. По некоторым оценкам, инвестиции Японии в солнечную и ветровую энергетику превысят 100 миллиардов долларов, а для генерации запланированных 346,0 ТВт*ч в 2030 году от возобновляемых источников необходимо добиться наращивания порядка 46% мощностей. В этот переходный период именно атомная энергетика может выступать в качестве надежного и экономически эффективного способа генерации. К тому же, несмотря на события 2011 года, японская атомная энергетика –высокотехнологичная отрасль, одна из ключевых с точки зрения международной конкурентоспособности и координации с промышленностью.
В стратегии зеленого роста 2020 г. до 2050 г. в отношении атомной энергетики обозначалось стремление “продолжить максимально использовать” существующие мощности. Наконец, в новом драфте базового энергетического плана доля атомной энергетики долю атомной энергетики планируется повысить с 6% в 2019 г. до 20-22% в 2030. Для достижения такого показателя сегодня необходимо обеспечить функционирование минимум 30 реакторов.
Постепенное восстановление
И действительно, последние шесть лет политика в отношении атомной отрасли стала постепенно меняться: еще в 2015 году реактор на АЭС “Сэндай” был перезапущен, что стало отражением негласной политики премьер-министра Синдзо Абэ на постепенное возрождение атомной энергетики. В 2019 году было возобновлено функционирование расположенных в западной Японии реакторов еще пяти электростанций компаний компаний Kansai Electric Power Company, Kyushu Electric Power Company, Shikoku Electric Power Company.
Также регуляторы разрешили продлить на 20 лет лицензии на эксплуатацию реакторов, ранее выдававшиеся на 40 лет. К 2030 году все работающие сейчас реакторы должны подойти к концу своего срока эксплуатации, в связи с чем правительство приняло новые стандарты безопасности, соответствие которым позволяет продлить срок жизни АЭС на 20 лет. На данный момент сроки функционирования были продлены четырем реакторам. В июне 2021 г. в префектуре Фукуи была возобновлена работа 3-го энергоблока на АЭС “Михама” компании Kansai Electric Power. Электростанция является одной из старейших в мире – коммерческая генерация электроэнергии на ней началась в 1976 году. Показательно, что одобрению губернатором префектуры предшествовало согласование 2,5 миллиардной (23 миллиона долларов) субсидии для местных сообществ.
Перезапуски реакторов согласовывают как крупные, так и более мелкие компании, чья судьба особенно зависит от решений местных властей. Например, в сентябре необходимые для эксплуатации 2-го реактора АЭС “Симанэ” разрешения получила компания Chugoku Denryoku, ранее –Tohoku Electric Power Company (реактор Онагава-2). Зачастую местные сообщества принимают положительные решения ввиду необходимости оживления экономики в условиях оттока населения и снижения доходов от рыболовной отрасли. Тем не менее, говорить о полноценной “волне” перезапусков пока не приходится: реализация антитеррористических мер и регулярные инспекции все еще ограничивают возможности часть вновь заработавших АЭС. Так, оператор АЭС “Фукусима” TEPCO с 2017 года не может добиться восстановления реакторов станции “Касивадзаки-Карива” – как стало известно в октябре 2021 г., теперь проблема заключается в сложности обеспечения антитеррористических мероприятий по недопущению захвата АЭС. И все же, факт согласования разрешений на эксплуатацию существующих реакторов после событий 2011 года может свидетельствовать о восстановлении атомной энергетики.
“Новые надежды” японской атомной энергетики
С поражением фаворита выборов премьер-министра Японии Таро Коно с облегчением вздохнуло Агентство природных ресурсов и энергетики Японии – возглавлявший при предыдущем кабинете министерство по делам административной реформы Коно курировал деятельность Экспертного совета, вступившего в полемику с Агентством во время подготовки проекта базового энергетического плана. Провозглашенная в 2020 г. цель о достижении Токио углеродной нейтральности диктует необходимость приоритетного развития ВИЭ, драфт Агентства в большей степени учитывает интересы электроэнергетических корпораций. Коно поддерживалась формулировка о достижении 36-38% доли ВИЭ не в качестве верхнего ориентира, а, напротив, как необходимого минимума. В прессе столкновение Совета с Агентством даже было названо злоупотреблением властью (パワハラ、power harassment).
Новый премьер Фумио Кисида настроен по отношению к ядерной энергетике более компромиссно – об этом свидетельствуют и его кадровые назначения, и выступления. Отвечая на вопрос лидера оппозиции Юкио Эдано, он подчеркнул важность развития атомной энергии. Показательно, что и сам Эдано, ранее занимавший жесткую позицию за отказ от использования ядерного топлива, уже заявил, что видит отказ от атомной энергетики как «путь длиной в 100 лет».
Кроме того, на встрече Кисиды с представителями главного бизнес-лобби Японии Кэйданрэн главы таких гигантов, как Hitachi и Nippon Steel, уже выразили надежды на поддержку правительства атомной энергетики как ключа к успешному осуществлению зеленого перехода. О “незаменимости” АЭС для достижения углеводородной нейтральности заявил и новый глава METI Коити Хагиуда.
По словам Акиры Амари, генерального секретаря правящей Либерально-Демократической партии и, по некоторым источникам, ключевого защитника атомной энергетики среди соратников Кисиды, новым направлением развития для постепенно восстанавливающейся японской атомной энергетики становятся малые модульные реакторы (SMRs), считающиеся более безопасными и быстрыми в строительстве за счет сборки из готовых модулей. В разработке таких реакторов задействованы такие компании, как Mitsubishi Heavy Industries, JGC, Hitachi, IHI и General Electric.
***
Применительно к японской модели энергетического рынка некоторыми исследователями используется концепция “эффекта колеи”, согласно которой сформированные в прошлом социально-экономические институты могут предопределять ограничения опций выбора траектории развития в настоящем. Авария на АЭС “Фукусима-1” может рассматриваться в том числе как трагическое последствие такого эффекта. В то же время, исторически сложившееся переплетение политико-экономических интересов вкупе с влиянием корпоративного лоббизма и необходимостью решения страной фактически экзистенциальных задач – обеспечения энергетической безопасности с одной стороны и достижения заявленных целей по углеродной нейтральности с другой – делает сценарий полного отказа от ядерной энергии практически невозможным. И при декларировании приоритетного развития возобновляемых источников значение атомной энергетики с каждым годом возрастает.
